Всегда интересно расширять горизонты и участвовать в чем-то новом. Особенно, если это новое дает возможность познакомиться с интересными людьми. Разве могли мы думать, что когда-нибудь поучаствуем в "Пионерских чтениях"? Но жизнь иногда идет навстречу самым смелым желаниям). Так вышло, что нас пригласили принять участие в литературном конкурсе «Ода еде», который проводил журнал "Русский пионер". Очень приятно, что рассказ, написанный Аней, был отмечен жюри, и нас позвали на чтения.
![]()
Первые кулинарные чтения журнала "Русский пионер"по итогам конкурса «Ода еде»прошли при поддержке компании Gaggenau в "Доме немецкой кухни".
![]()
Это первые подобные чтения, посвященные гастрономической теме, но не ограниченные ее рамками. Представленные на суд жюри работы должны были соответствовать следующим требованиям – о еде надо было написать вкусно и вдохновенно. По словам ведущего рубрики «Гастронавт» и специального корреспондента журнала «Русский Пионер» Николая Фохта задачей было «вдохновить талантливых авторов, близких к «Русскому пионеру», чтобы они писали вроде бы о еде, но на самом деле и о любви, и о своей личной судьбе, и о нашей общей судьбе – как бы высокопарно это ни звучало.»
![]()
Тема еды должна была быть лейтмотивом произведения и стать руководством к действию. Что, собственно, и было задумано и сделано – блюда, описанные в рассказах лауреатов, были воплощены шеф-поваром Gaggenau Артуром Лоцмановым.
![]()
И начались Чтения...
![]()
Свои работы читали собравшимся гостям:
Григорий Погосян, «Севиче»
![]()
«Щи из крапивы» - Игорь Горн
![]()
Александр Аболиц, главный редактор журнала «В мире животных» с рассказом «Холодно. Карп на мангале».
![]()
Елена Пахомова со своими стихотворными рецептами
![]()
Радиоведущая ступинского «Авторадио» Елена Кононова с «Брусничной Лулу».
«Рыбный день» Ники Батхен. Ее рассказ прочитала писатель Ирина Кулагина
![]()
Наталия Боброва вручила призы от Gaggenau и винного бутика Каудаль, а главный редактор «Русского пионера» Андрей Колесников выразил общее мнение редакционной части жюри: рассказ Ники Батхен будет опубликован в ближайшем номере журнала – это, пожалуй, самый важный приз для пионеров.
![]()
Призы Gaggenau также получили Наталья Якушина, Ангел А и Анна Борисова
![]()
В меню вечера были:
Севиче – по мотивам «Севиче» Григория Погосяна
Щи из крапивы – по мотивам «Щи из крапивы» Игоря Горна (крапива предоставлена Ботаническим садом МГУ)
Треска, запеченная с овощами, креветками и сливками – по мотивам «Рыбного дня» Ники Батхен
![]()
![]()
Ну, и напоследок, выложим тот рассказ, с которым Аня участвовала в конкурсе.
О варениках
«Самыми вкусными в детстве казались простые вещи. Летним утром, когда назойливые солнечные лучи будили, щекоча закрытые глаза, когда из кухни доносился запах румяных оладушек, когда за окном квохтали куры и заливисто лаяли собаки, было здорово прошлепать босыми ногами к бабушке, уткнуться в нее сонным носом и взять из ее теплых рук большую кружку парного молока. Или проснуться от голосов на кухне, выбежать туда по домотканым пестрым дорожкам и увидеть прадедушку, который подхватывал на руки, щекотал небритой щекой и говорил – а вот и подарок от зайчика! Зайчик был добрым, передавал огромную краюху серого деревенского хлеба с угольками, приставшими к поду, с пряным ржаным ароматом, и завернутое в чистую холстинку свежее сливочное масло со слезинкой, солоновато-кисленькое. И хотя мы знали, что хлеб пекла прабабушка, а старой деревянной маслобойкой мы сами играли, когда были у нее в гостях, но в зайца все равно верили.
Летом к праздникам обязательно чисто убирали дом, выметая вениками, сделанными из полыни и конопли, весь сор. Свежие веники пахли душисто, а подвялившись на солнце – еще сильнее.
Наша соседка баба Фрося – высокая, рыхлая женщина с большой бородавкой на лице, но очень добрая – ее любили все окрестные ребятишки – зазывала нас к себе на помощь мазать полы. Это красивое зрелище – жидкой глиной замазывали поверхность пола. Пластичная глина тут же разравнивалась сама собой – и пол становился гладким-гладким. Но ходить по нему было нельзя, пока глина не подсохнет и не схватится.
У нее были свои хитрости и приемы, которые она нехотя рассказывала нам, твердя – вам, городским, это не пригодится, зачем попусту языком молоть. Одной из этих хитростей было добавление в глину непросеянной муки – для того, чтобы при высыхании пол становился крепче и не трескался. Еще она сыпала в глину охру – у нее всегда можно было найти горсть этого желтого порошка, завернутого в тряпицу и положенного в одно из многочисленных отверстий в печи. Охра добавляла светло-желтого оттенка полу, и от этого в доме становилось светлее. А света там не хватало – дом у бабы Фроси был низенький, какой-то приземисто-расплющенный, с малюсенькими окнами. Зато белоснежный, покрытый свежей соломой, с расписными наличниками, крашенным синей краской порогом и непременными мальвами под окном.
Баба Фрося делала лучшие на всей улице вареники – с вишнями, с черникой, с квашеной капустой, картошкой и, конечно, с творогом. У каждой уважающей себя хозяйки был свой рецепт вареников. Кто для теста брал только ледяную воду из колодца, такую, что сводило руки от холода при замешивании, кто делал замес на желтках. Мука тоже играла значимую роль в этом процессе – магазинной брезговали, и ходили на мельницу за свежей, достаточно крупного помола, чуть желтоватой и холодящей на ощупь. Баба Фрося, в свою молодость бывшая в услужении у польских панов, сохранила с тех дней необычный рецепт вареников и большую медную кастрюлю, которая любовно начищалась песком после каждой готовки.
Вареники лепились обычно на праздники, всей семьей, и мы всегда с радостью помогали в этом деле бабе Фросе, у которой не осталось никакой родни.
Баба Фрося стелила на стол чистую новую клеенку, просеивала горкой через сито муку, делала в этой горке ямку и выливала туда теплую воду, с солью, сахаром, кусочком остро и пряно пахнущих дрожжей и оставляла на минут 5-10, чтобы дрожжи начали пузыриться. Медную кастрюлю почти доверху наливала водой, сверху туго завязывала чистой марлей, сложенной вдвое, и ставила на огонь. Затем замешивала мягкое, не липнущее к рукам, пуховое тесто, клала его в глиняную миску и прикрывала полотенцем.
Домашний творог, чуть кислый и плотный, протирала через сито, вмешивая в него желтки и щепотку соли и растирая начинку деревянной ложкой. Когда вода почти уже закипала, мы все дружно начинали лепить вареники. Это чудесное воспоминание – мягкость и податливость теста, которое раскатываешь на присыпанной мукой клеенке, а оно и подается, и в то же время пытается снова принять форму шара.
Ложку начинки на раскатанный блинчик теста, пальцами перехватываешь край и начинаешь защипывать край косичкой, ровной и плотной. Способы закреплять тесто тоже у всех были разные, но наибольшей гордостью была именно такая крученая косичка по краю. Вареники неплотно укладывались на марлю, сверху прикрывались миской, и варились на пару 5-7 минут. Готовые – складывались в теплую глубокую глиняную миску. Чтобы не слипались, их аккуратно встряхивали со сливочным маслом в этой миске.
А потом… Потом было счастье. Глубокая миска сметаны, исходящие паром нежнейшие вареники – те добрые вкусы детства, которые ищешь и ищешь вновь.»
Первые кулинарные чтения журнала "Русский пионер"по итогам конкурса «Ода еде»прошли при поддержке компании Gaggenau в "Доме немецкой кухни".
Это первые подобные чтения, посвященные гастрономической теме, но не ограниченные ее рамками. Представленные на суд жюри работы должны были соответствовать следующим требованиям – о еде надо было написать вкусно и вдохновенно. По словам ведущего рубрики «Гастронавт» и специального корреспондента журнала «Русский Пионер» Николая Фохта задачей было «вдохновить талантливых авторов, близких к «Русскому пионеру», чтобы они писали вроде бы о еде, но на самом деле и о любви, и о своей личной судьбе, и о нашей общей судьбе – как бы высокопарно это ни звучало.»
Тема еды должна была быть лейтмотивом произведения и стать руководством к действию. Что, собственно, и было задумано и сделано – блюда, описанные в рассказах лауреатов, были воплощены шеф-поваром Gaggenau Артуром Лоцмановым.
И начались Чтения...
Свои работы читали собравшимся гостям:
Григорий Погосян, «Севиче»
«Щи из крапивы» - Игорь Горн
Александр Аболиц, главный редактор журнала «В мире животных» с рассказом «Холодно. Карп на мангале».
Елена Пахомова со своими стихотворными рецептами
Радиоведущая ступинского «Авторадио» Елена Кононова с «Брусничной Лулу».
«Рыбный день» Ники Батхен. Ее рассказ прочитала писатель Ирина Кулагина
Наталия Боброва вручила призы от Gaggenau и винного бутика Каудаль, а главный редактор «Русского пионера» Андрей Колесников выразил общее мнение редакционной части жюри: рассказ Ники Батхен будет опубликован в ближайшем номере журнала – это, пожалуй, самый важный приз для пионеров.
Призы Gaggenau также получили Наталья Якушина, Ангел А и Анна Борисова
В меню вечера были:
Севиче – по мотивам «Севиче» Григория Погосяна
Щи из крапивы – по мотивам «Щи из крапивы» Игоря Горна (крапива предоставлена Ботаническим садом МГУ)
Треска, запеченная с овощами, креветками и сливками – по мотивам «Рыбного дня» Ники Батхен
Ну, и напоследок, выложим тот рассказ, с которым Аня участвовала в конкурсе.
О варениках
«Самыми вкусными в детстве казались простые вещи. Летним утром, когда назойливые солнечные лучи будили, щекоча закрытые глаза, когда из кухни доносился запах румяных оладушек, когда за окном квохтали куры и заливисто лаяли собаки, было здорово прошлепать босыми ногами к бабушке, уткнуться в нее сонным носом и взять из ее теплых рук большую кружку парного молока. Или проснуться от голосов на кухне, выбежать туда по домотканым пестрым дорожкам и увидеть прадедушку, который подхватывал на руки, щекотал небритой щекой и говорил – а вот и подарок от зайчика! Зайчик был добрым, передавал огромную краюху серого деревенского хлеба с угольками, приставшими к поду, с пряным ржаным ароматом, и завернутое в чистую холстинку свежее сливочное масло со слезинкой, солоновато-кисленькое. И хотя мы знали, что хлеб пекла прабабушка, а старой деревянной маслобойкой мы сами играли, когда были у нее в гостях, но в зайца все равно верили.
Летом к праздникам обязательно чисто убирали дом, выметая вениками, сделанными из полыни и конопли, весь сор. Свежие веники пахли душисто, а подвялившись на солнце – еще сильнее.
Наша соседка баба Фрося – высокая, рыхлая женщина с большой бородавкой на лице, но очень добрая – ее любили все окрестные ребятишки – зазывала нас к себе на помощь мазать полы. Это красивое зрелище – жидкой глиной замазывали поверхность пола. Пластичная глина тут же разравнивалась сама собой – и пол становился гладким-гладким. Но ходить по нему было нельзя, пока глина не подсохнет и не схватится.
У нее были свои хитрости и приемы, которые она нехотя рассказывала нам, твердя – вам, городским, это не пригодится, зачем попусту языком молоть. Одной из этих хитростей было добавление в глину непросеянной муки – для того, чтобы при высыхании пол становился крепче и не трескался. Еще она сыпала в глину охру – у нее всегда можно было найти горсть этого желтого порошка, завернутого в тряпицу и положенного в одно из многочисленных отверстий в печи. Охра добавляла светло-желтого оттенка полу, и от этого в доме становилось светлее. А света там не хватало – дом у бабы Фроси был низенький, какой-то приземисто-расплющенный, с малюсенькими окнами. Зато белоснежный, покрытый свежей соломой, с расписными наличниками, крашенным синей краской порогом и непременными мальвами под окном.
Баба Фрося делала лучшие на всей улице вареники – с вишнями, с черникой, с квашеной капустой, картошкой и, конечно, с творогом. У каждой уважающей себя хозяйки был свой рецепт вареников. Кто для теста брал только ледяную воду из колодца, такую, что сводило руки от холода при замешивании, кто делал замес на желтках. Мука тоже играла значимую роль в этом процессе – магазинной брезговали, и ходили на мельницу за свежей, достаточно крупного помола, чуть желтоватой и холодящей на ощупь. Баба Фрося, в свою молодость бывшая в услужении у польских панов, сохранила с тех дней необычный рецепт вареников и большую медную кастрюлю, которая любовно начищалась песком после каждой готовки.
Вареники лепились обычно на праздники, всей семьей, и мы всегда с радостью помогали в этом деле бабе Фросе, у которой не осталось никакой родни.
Баба Фрося стелила на стол чистую новую клеенку, просеивала горкой через сито муку, делала в этой горке ямку и выливала туда теплую воду, с солью, сахаром, кусочком остро и пряно пахнущих дрожжей и оставляла на минут 5-10, чтобы дрожжи начали пузыриться. Медную кастрюлю почти доверху наливала водой, сверху туго завязывала чистой марлей, сложенной вдвое, и ставила на огонь. Затем замешивала мягкое, не липнущее к рукам, пуховое тесто, клала его в глиняную миску и прикрывала полотенцем.
Домашний творог, чуть кислый и плотный, протирала через сито, вмешивая в него желтки и щепотку соли и растирая начинку деревянной ложкой. Когда вода почти уже закипала, мы все дружно начинали лепить вареники. Это чудесное воспоминание – мягкость и податливость теста, которое раскатываешь на присыпанной мукой клеенке, а оно и подается, и в то же время пытается снова принять форму шара.
Ложку начинки на раскатанный блинчик теста, пальцами перехватываешь край и начинаешь защипывать край косичкой, ровной и плотной. Способы закреплять тесто тоже у всех были разные, но наибольшей гордостью была именно такая крученая косичка по краю. Вареники неплотно укладывались на марлю, сверху прикрывались миской, и варились на пару 5-7 минут. Готовые – складывались в теплую глубокую глиняную миску. Чтобы не слипались, их аккуратно встряхивали со сливочным маслом в этой миске.
А потом… Потом было счастье. Глубокая миска сметаны, исходящие паром нежнейшие вареники – те добрые вкусы детства, которые ищешь и ищешь вновь.»